Наиль АЛАН-ХИСАМИЕВ, ведущий татарской программы «Дусларга сукмак» телерадиокомпании «Регион-Тюмень»
Булат Сулейманов - философский поэт, утонченный в лирике и пронзительный в публицистике. Это он, первый среди сибирских татар, ставил вопрос: кто мы? Это он, первый среди сибирских татар, пробуждал национальное самосознание.
Мне посчастливилось делать передачу о Булате. С моей коллегой Светланой Задорожной мы стремились показать именно первого сибирскотатарского поэта на тюменской земле, показать его боль и радость.
В юбилейный год поэта нет рядом с нами. Иногда возникает вопрос: как мы провели бы его юбилей, если бы он был жив? Жизнь наша вся окутана таинством, междометиями «ах» и «эх», сослагательным наклонением. Ясно одно: поэт Булат Сулейманов - один из ярких представителей сибирских татар, сын нации и сибирские татары должны гордиться им, чтить его светлой памятью.
С. КАРАЧЕВ
Николай Рубцов, который был очень дружен с Булатом Сулеймановым первым поэтом народа сибирских татар, сказал однажды: «Булат, если твой народ имеет такого поэта, как ты, то он только из- за этого достоин уважения...»
Булат Сулейманов, как и многие талантливые поэты, рано ушел из жизни. Его не любили чиновники в Тюмени: он был честным, прямым и начисто лишенным всякого пресмыкательства и
лизоблюдства, что процветало в застойные годы в писательской среде. Ему платили и платят по сей день другой монетой- забвеньем. Ни одной его книги не было издано в Тюмени.
...У него осталось много неизданного, в том числе и проза, совсем незнакомая тюменским читателям.
Немало рукописей уже потеряно. Кто знает что- либо об их местонахождении, откликнитесь.
Фарид БАЯЗИТОВ.
...Творческое наследие его, вероятно, огромно. Ведь поэт, покидая нашу грешную землю с беспорядочной земной жизнью, оставляет, кроме своего сердца, стихи, дневниковые записи, которым он поверял в те «тишайшие годы» свое изможденное сердце. Дай, Аллах, чтобы все бесценное богатство поэта Булата Сулейманова увидело свет и чтобы нашлись такие люди, которые издали бы все это, воссоздали более яркий и светлый образ этого супринского Тукая. Как тут ни вспомнить строки Мажита Гафури: «Я пою песни не для себя, я пою эти песни для своего народа...
Александр ГРИШИН.
... Над ним посмеивались, упрекали, что мало пишет, спорили, когда он, может быть, с излишней
горячностью защищал право своего народа на не фальсифицированною историю, на развитие языка и культуры, на достойное существование земляков из татарских деревень,
затерянных в Заболотье. А он был прежде всего поэтом, редким, потому что истинным. Легко ранимым. Обидчивым, но и отходчивым. Он был первым профессиональным прэтом своего народа - сибирских татар. Теперь, после его ранней смерти, нелепой, как и видимая обывателю часть его жизни, думаю, можно произнести это обязывающее слово - основоположник.
...Личное знакомство произошло, когда он принес мне подстрочник своего «Весла», попросил перевести на русский. Я прочитал. Это было - настоящее. Лаконизм, неоднозначность высказывания, прозрачность и глубина. Все это угадывалось даже в подстрочнике, написанном прозой. И я счастлив, что ему понравился этот мой перевод, за которым последовали и другие.
Очень нужна книга Булата на русском. Её пока нет...
Анатолий ВАСИЛЬЕВ, член Союза писателей России
...Последняя, запомнившаяся, моя встреча с Булатом была на исходе благополучного для СССР и его СП-Союза писателей-времени в Пицунде. Наши комнаты в доме творчества оказались рядом. Собственн , не «оказались», а так захотел Булат: перед приездом сюда он был в Москве, и упросил в Литфонде соответствующую начальницу дать ему такую путевку, чтобы наши комнаты были рядом.
Реликтовая роща, море, песок, вечерний ресторанчик над игрушечным озером... Обычная жизнь в учреждении творческого отдыха. Осень 19SS года. Десять лет назад. Булат много рассказывал о себе, и, на мой взгляд, в его рассказах много было поэтического вымысла. Хотя кто его знает у каждого в жизни столько есть неожиданного. Он, например, говорил, что у него в ближайшем роду были грузины, потому он Валикович и потому глаза у него голубые. Правда, я глаза его находил скорее серыми. По обыкновению я спать ложился поздно, а он вставал рано-перелазил через решетку наших смежных балконов, садился у окна и читал до моего пробуждения привезенного с собой Миллера «Историю Сибири» или писал.
Бибинур САБИРОВА, член Союза журналистов Татарстана
В своих стихах Булат Сулейманов с особым трепетом повествует о родной Сибири, создает светлые поэтические образы ее людей, природы. Его стихи ласкают душу, радуют, в тоже время вызывают щемящее в сердце чувство. Многие лирические строки пронизаны чувством грусти, одиночества, утраты дорогих реликвий народа. Первые стихи Булата, опубликованные в конце бО-х годов в журнале «Юность», я прочла с радостью, смешанной со слезами. Жила я тогда в далеком Кыргызстане и восприняла их как послание из утопающей в снежных сугробах Супры, родной деревни Булата. Эта деревня стала частью и моей судьбы. В 1956- 57 гг. я работала в Юрт-Супринской школе учителем начальных классов. Неизгладимый след в душе оставила природа этого уголка в Сибири: необыкновенно снежная зима, яркая теплая весна, бурный ледоход. В ту весну Иртыш вырвался из своих берегов, затопил прибрежные луга. Супра, окруженная со всех сторон водой, напоминала сказочный островок. Я полюбила этот край, жителей деревни, людей простых, гостеприимных, гордых, суровых на первый взгляд, но добрых и ласковых. Однажды в теплый весенний день я возвращалась из школы домой. День был солнечный, дул мягкий, ласковый ветерок. Казалось, все вокруг пело и звенело. Как бы возвращая меня на землю с высоты душевного полета, сзади кто-то стал стремительно приближаться ко мне. Он чуть не наступал мне на пятки. Я поняла, что он не собирается ни отставать, ни обгонять меня, и решила остановиться. Отступила лицом к лицу с моим преследователем. Вдруг он заговорил: «Доченька, прости, если побеспокоил. Вот иду, наступая на твои следы, и думаю: не задержишься ты у нас надолго, скоро уедешь, и тебя нам будет не хватать, только следы твои останутся ...» Я была глубоко тронута лирическим настроением души этого немолодого человека с удивительно добрыми глазами. Это был отец Булата Валиулла ака. Я каждый день проходила мимо дома Сулеймановых. Мое внимание каждый раз привлекал их небольшой, аккуратно прибранный двор, чистые крылечки дома. В семье было восемь детей. Мать Булата Атия апа, женщина тихая, добрая, скромная, славилась своим редким трудолюбием. Свои лучшие стихи поэт посвятил матери.
Мама, моя родная, Ты - солнышко мое, В сердце моем твое тепло...
Вспоминая эти эпизоды, мне хочется повторить слова мудрецов, что поэтами не становятся, а поэтами рождаются. Этот дар идет от глубоких корней, от отца и матери, от родной природы этой волшебной колыбели детства. В ту пору Булату было 18 лет. Работал он в том же районе в деревне Карагай библиотекарем. На выходные возвращался домой. По субботам часто заходил ко мне, и мы с ним беседовали долгими зимними вечерами. Симпатичный, любознательный, с возвышенной душой и горящими глазами, Булат был интересным собеседником. Мы говорили обо всем: о моих учениках, которых я безумно любила, о природе, о литературе, о поэзии, о разных пустяках. Он засыпал меня вопросами.
Принято считать, что Булат Сулейманов начал писать в 21 год. Готовился он к этому с детства. Он внимательно прислушивался, приглядывался к окружающему миру, у него была открытая нежная душа, которая сама просилась в поэзию. В юности Булат был влюблен в соседскую девушку удивительной красоты - Гульбану. Каждый раз, когда произношу имя Булат, перед глазами возникает образ той девушки: чистое белое лицо, румяные щеки, большие серо-голубые лучезарные глаза, длинные русые косы, доверчивая улыбка. Не суждено было ей стать подругой, спутницей будущего поэта, музой его творчества. Не дождалась она его из странствий, вышла замуж за другого. Булат был влюбчив, были и другие, которые тоже оставили следы разочарований в тонкой и ранимой душе поэта. Думаю, одиноким чувствовал себя Булат и в своем творчестве. Прошли годы юношеской восторженности, наступила зрелость. Ему было дорого его творчество, созданное в лучших традициях татарской поэзии, в духе Габдуллы Тукая, Мусы Джалиля, но в отличие от них он болезненно любил родной сибирскотатарский язык, всей душой был привязан к Сибири, писал о ее болях, о ее утратах.
В поисках утраченного он все чаще стал обращаться к далекому прошлому, страстно размышлял о настоящем и будущем. И ринулся поэт в бой за возрождение родного сибирско-татарского языка, за восстановление исторической правды. Был порой бескомпромиссен и резок даже по отношению к тому языку, на котором создавал свои творения - настолько было велико желание восстановить в правах материнский язык
Вот уже его нет с нами. Умер поэт или погиб трагически? Смерть его прикрыта черной пеленой тайны.
Нам не хватает сегодня Булата Сулейманова, общения с ним, его страстных выступлений, но с нами остались его светлые, искренние стихи, его великие идеи возрождения родного языка и культуры.
